Неточные совпадения
— Уж так бы это было хорошо, Илья Фирсыч! Другого такого змея и не найти, кажется. Он да еще Галактион Колобов — два сапога пара. Немцы там, жиды да поляки — наплевать, — сегодня здесь насосались и отстали, а эти-то свои и никуда не уйдут. Всю округу корчат, как черти
мокрою веревкой. Что дальше, то хуже. Вопль от них идет. Так и режут по живому мясу. Что у нас только делается, Илья Фирсыч! И что обидно: все по закону, — комар
носу не подточит.
И старший рабочий, с рыжей бородой, свалявшейся набок, и с голубыми строгими глазами; и огромный парень, у которого левый глаз затек и от лба до скулы и от
носа до виска расплывалось пятно черно-сизого цвета; и мальчишка с наивным, деревенским лицом, с разинутым ртом, как у птенца, безвольным,
мокрым; и старик, который, припоздавши, бежал за артелью смешной козлиной рысью; и их одежды, запачканные известкой, их фартуки и их зубила — все это мелькнуло перед ним неодушевленной вереницей — цветной, пестрой, но мертвой лентой кинематографа.
Девушка была полненькая, в темном гладком платье; по ее овальному лицу медленно стекали слезы;
мокрые голубые глаза, не отрываясь, смотрели в лицо вотчима, на острые кости, большой заострившийся
нос и темный рот.
Мы шли очень легко по
мокрому песку, твердо убитому волнами; и часа через два-три наткнулись на бивак. Никто даже нас не окликнул, и мы появились у берегового балагана, около которого сидела кучка солдат и играла в карты, в «носки», а стоящие вокруг хохотали, когда выигравший хлестал по
носу проигравшего с веселыми прибаутками. Увидав нас, все ошалели, шарахнулись, а один бросился бежать и заорал во все горло...
Но не успел он надавить на дверь, как она сама отворилась, и
нос с
носом он столкнулся с шедшей ему навстречу с ведром, подоткнутой, босоногой и с высоко засученными рукавами бабой. Он посторонился, чтобы пропустить бабу, она тоже посторонилась, поправляя верхом
мокрой руки сбившийся платок.
К полуночи доплыли до переката, причалили пустую баржу борт о борт к сидевшей на камнях; артельный староста, ядовитый старичишка, рябой хитрец и сквернослов, с глазами и
носом коршуна, сорвав с лысого черепа
мокрый картуз, крикнул высоким, бабьим голосом...
Матушка называла его жиденком, и он действительно своими курчавыми волосиками, своими черными и вечно
мокрыми, как вареный чернослив, глазами, своим ястребиным
носом и широким красным ртом напоминал еврейский тип; только цвет кожи он имел белый и был вообще весьма недурен собою.
Он уложил учителя на кровать, облепил ему рот и
нос, как маской, гигроскопической ватой и стал напитывать ее эфиром. Сладкий, приторный запах сразу наполнил горло и легкие учителя. Ему представилось, что он сию же минуту задохнется, если не скинет со своего лица
мокрой ваты, и он уже ухватился за нее руками, но фельдшер только еще крепче зажал ему рот и
нос и быстро вылил в маску остатки эфира.
Татьяна, вдова, двоюродная сестра мельника, высокая, с багровым сердитым лицом и большим
носом, внесла в огород тяжёлую корзину
мокрого белья, покосилась на брата с племянником и начала, высоко вскидывая руки, разбрасывать бельё на верёвки.
Разморенный духотою еловой чащи, весь в паутине и в хвойных иглах, пробирался с ружьем к опушке приказчик из Дементьева хутора, Мелитон Шишкин. Его Дамка — помесь дворняги с сеттером — необыкновенно худая и беременная, поджимая под себя
мокрый хвост, плелась за хозяином и всячески старалась не наколоть себе
носа. Утро было нехорошее, пасмурное. С деревьев, окутанных легким туманом, и с папоротника сыпались крупные брызги, лесная сырость издавала острый запах гнили.
Из-под локомотива выползает на брюхе машинист, красный,
мокрый, с куском сажи на
носу…
Больной, припав усталой головой к глянцевитому ковшу и макая редкие отвисшие усы в темной воде, слабо и жадно пил. Спутанная борода его была нечиста, впалые, тусклые глаза с трудом поднялись на лицо парня. Отстав от воды, он хотел поднять руку, чтобы отереть
мокрые губы, но не мог и отерся о рукав армяка. Молча и тяжело дыша
носом, он смотрел прямо в глаза парню, сбираясь с силами.
— А я почем знал, что это твой
нос? Ты бы сказал. А то я вижу, морква какая-то торчит, — длинная,
мокрая… Мне, конечно, интересно.
Заморгал глазами, потянул в себя
носом и, волоча ноги, побрел к себе за бузину. Опять попытался плакать. Ни слезинки! Делать нечего. Воровато огляделся, послюнявил пальцы. По щекам протянулись две широкие
мокрые полосы. Я пошел к девочкам и спросил Юлю, сердито всхлипывая...
Долго мужики собирались, зевали и почесывались. Наконец, с помятыми, сонными лицами, клюя на ходу
носами, побрели с косами в
мокрый лес. Подоили коров. Я запряг свою телегу и с бидонами вечернего и утреннего удоя) поехал домой.
— Вот это так! — вскрикнул граф, открывая
мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к
носу ему подносили стклянку с крепкою уксусною солью. — Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.